БИБЛИОТЕКА
БИОГРАФИЯ
ПРОИЗВЕДЕНИЯ
ССЫЛКИ
О САЙТЕ





предыдущая главасодержаниеследующая глава

Глава XXVIII. О женской гордости

Всю свою жизнь женщины слышат разговоры мужчин о предметах, почитаемых важными: о крупных денежных выигрышах, о военных успехах, о людях, убитых на дуэли, об ужасных или замечательных случаях мести и т. д. Те из них, у кого гордая душа, чувствуют, что все это им недоступно, и потому они не в состоянии выказать гордость, обращающую на себя внимание значительностью фактов, на которые она опирается. Они чувствуют, что в груди их бьется сердце, которое по силе и гордости своих порывов выше всего окружающего, и в то же время видят, что последние из мужчин уважают друг друга больше, чем их. Они понимают, что им дано проявлять гордость только в мелочах или по крайней мере в вещах, имеющих значение только благодаря чувству и не подлежащих суду третьего лица. Страдая от этого мучительного противоречия между низменностью своей доли и высотой своей души, они стараются внушить уважение к своей гордости либо горячностью ее проявлений, либо непреклонной твердостью, с которою они придерживаются принятых ею решений. Встречаясь с возлюбленным до наступления близости, эти женщины думают, что он ведет осаду против них. Их воображение вечно раздражено всеми его поступками, которые, в сущности, могут служить лишь доказательством любви, потому что он любит. Вместо того, чтобы наслаждаться чувствами человека, избранного ими, они изощряют на нем свое тщеславие и, обладая нежнейшей душой, когда чувствительность ее не сосредоточена на одном предмете,- в тех случаях, когда сами начинают любить, они насквозь проникаются тщеславием, как пошлые кокетки.

Женщина с благородным характером тысячу раз пожертвует жизнью ради возлюбленного и навсегда разойдется с ним из-за ссоры на почве гордости, по поводу открытой или запертой двери. Для них это вопрос чести. Погубил же себя Наполеон*, не пожелав уступить одной деревни.

* (Погубил же себя Наполеон...- Речь идет о том, что Наполеон в 1813 году не пожелал сделать союзным государствам территориальные уступки и продолжал войну, приведшую к его гибели.)

Мне пришлось наблюдать ссору в этом роде, длившуюся больше года. Одна очень интересная и изящная женщина пожертвовала всем своим счастьем, чтобы не дать любовнику возможности хотя бы немного усомниться в высоте ее гордости. Примирение состоялось благодаря случаю и минутной слабости моей приятельницы, которая оказалась не в силах побороть ее, когда любовник, находившийся, как она думала, за сорок миль, очутился в таком месте, где, конечно, не ожидал ее увидеть. Она была не в состоянии скрыть первый порыв восторга. Любовник растрогался еще больше, чем она, они чуть не упали на колени друг перед другом, и никогда я не видел слез, пролитых в таком изобилии. Само счастье неожиданно предстало предо мной. Слезы - высшая степень улыбки.

Герцог Аргальский показал прекрасный пример присутствия духа, не вступив в бой с женской гордостью во время своего свидания с королевой Каролиной в Ричмонте*. Чем возвышеннее у женщины характер, тем страшнее эти бури.

* ("Эдинбургская темница"**, т. III.)

** ("Эдинбургская темница" - роман Вальтера Скотта.)

 As the blackest sky
 Foretells the heaviest tempest*.

D. Juan.

* (Как самое черное небо предвещает самую злую бурю.

Из поэмы Байрона "Дон-Жуан".)

Не происходит ли это оттого, что чем сильнее наслаждается женщина выдающимися качествами своего возлюбленного в обычном течении жизни, тем больше стремится она отомстить ему за превосходство над другими людьми, которое она видит в нем постоянно, в те жестокие минуты, когда симпатия как будто разрушена? Она боится, что ее смешают с этими другими людьми.

Уже давно не читал я скучной "Клариссы"*; мне кажется, однако, что именно из побуждений женской гордости она умирает и отказывается от руки Ловлеса.

* ("Кларисса" - роман Ричардсона "Кларисса Гарлоу" (1748). Ловлес - герой этого романа.)

Вина Ловлеса была велика; но так как она немного любила его, она могла бы найти в своем сердце прощение для преступления, причиной которого была любовь.

Монима, напротив, представляется мне трогательным образцом женских чувств. Кто не краснеет от удовольствия, когда актриса, достойная этой роли, говорит:

 Над чувством роковым я одержала верх.
 .................................... 
 Вы кознями его своими воскресили, 
 Я вам призналась в нем. Пути назад мне нет; 
 Из памяти о нем вотще вы стерли б след; 
 Добились силой вы постыдного признанья, 
 И мне уж не прогнать о нем воспоминанья, 
 Сомнений не приму я в верности моей! 
 Могила мне, сеньер, не кажется грустней* 
 Союза с тем, кто мне наносит оскорбленье 
 И, в ложное меня поставив положенье, 
 Готовя лишь печаль уделу моему, 
 Меня стыдить посмел за чувство не к нему.

Расин

* (Могила мне, сеньер, не кажется грустной...- цитата из трагедии Расина "Митридат" (действие 4-е, явление 4-е).)

Я представляю себе, что грядущие века скажут: "Вот чем хороша была монархия*: она порождала такие характеры и образы их, созданные великими художниками".

* (Монархия без хартии и палат.)

Однако даже в средневековой республике я нахожу восхитительный пример этой тонкости чувств, как будто опровергающий мою теорию о влиянии образа правления на страсти и чистосердечно мною приводимый.

Я имею в виду эти трогательные стихи Данте:

 Deh ! quando tu sarai tomato al mondo.  
 ..................................
 Ricorditi di me, che son la Pia. 

 Siena mi fe: disfecemi maremma; 
 Salsi colui, che innanellata pria, 
 Disposando, m'avea con la sua gemma.

Purgatorio, cant. V*.

* (Увы! когда ты вернешься в мир живых, вспомни и обо мне. Я - Пия; Сьена дала мне жизнь, я нашла смерть в ее мареммах. Мою историю знает тот, кто дал мне свое кольцо, вступая со мною в брак.

Данте "Чистилище", песнь V.)

Женщину, выражающуюся столь сдержанно, постигла судьба Дездемоны, и никто не знал об этом, хотя она могла сообщить о преступлении мужа друзьям, которые остались у нее на земле.

Нелло делла Пьетра женился на мадонне Пии, единственной наследнице Толомеи, самой богатой и знатной семьи в Сьене. Красота ее, приводившая в восхищение всю Тоскану, возбудила в сердце мужа ревность, которая вследствие ложных доносов и непрерывно возобновлявшихся подозрений привела его к ужасному плану. Трудно решить теперь, была ли его жена вполне невинна; однако Данте изображает ее вполне невинной.

Муж увез ее в сьенские мареммы, известные тогда, как и теперь, своей aria cattiva*. Он даже не пожелал объяснить своей несчастной жене причину ее ссылки в столь опасное для жизни место. Гордость его не снизошла ни до жалоб, ни до обвинений. Он жил вдвоем с ней в заброшенной башне на берегу моря, развалины которой я посетил; там он, не нарушая своего презрительного молчания, никогда не внимал ее мольбам. Живя рядом с нею, он хладнокровно ждал, когда зараженный воздух окажет свое действие. Черты ее, как уверяют, прекраснейшие из всех, которые в те времена доводилось видеть, не замедлили поблекнуть от болотных испарений. Через несколько месяцев она умерла. Некоторые хроникеры этих далеких времен сообщают, что Нелло, желая ускорить конец, пустил в ход кинжал; она погибла в мареммах каким-то ужасным образом, но род ее смерти остался тайной для современников. Нелло делла Пьетра пережил ее, но провел остаток дней в молчании, которого не прерывал никогда.

* (Малярией (итал.).)

По благородству и тонкости чувств ничто не может сравниться со словами, с которыми обращается к Данте молодая Пия. Она хочет напомнить о себе друзьям, покинутым ею на земле в столь юные годы; называя себя и говоря о муже, она не хочет, однако, позволить себе ни малейшей жалобы на неслыханную, но уже непоправимую жестокость и только сообщает, что он знает историю ее смерти.

Такое постоянство в мести за оскорбленную гордость можно встретить, как мне кажется, только в южных странах.

В Пьемонте я был невольным свидетелем примерно такого же случая, но подробности его остались мне неизвестны. Меня послали с двадцатью пятью драгунами в лес, который тянется вдоль Сезии, чтобы задержать контрабанду. Приехав вечером в это дикое и пустынное место, я заметил между деревьями развалины старого замка; я направился к нему; к моему великому изумлению, он оказался обитаемым. Там жил один местный дворянин, весьма мрачный с виду, мужчина в шесть футов ростом, лет сорока; он с явным неудовольствием отвел мне две комнаты. В них я занимался музыкой со своим вахмистром. Несколько дней спустя мы обнаружили, что наш хозяин прячет женщину, которую мы шутки ради прозвали Камиллой; нам не приходило в голову заподозрить ужасную истину. Через полтора месяца она умерла. Грустное любопытство потянуло меня к гробу; я подкупил монаха, охранявшего его, и около полуночи, сославшись на то, что ему нужно покропить там святой водой, монах провел меня в часовню. Я увидел одно из тех изумительных лиц, которые прекрасны даже в объятиях смерти; у этой женщины был большой орлиный нос, благородных и нежных очертаний которого я никогда не забуду. Я покинул эти мрачные места. Пять лет спустя, когда отряд моего полка сопровождал императора при его короновании на трон короля Италии, я попросил, чтобы мне рассказали всю эту историю. Я узнал, что ревнивый муж, граф..., заметил однажды утром, что у кровати его жены висят английские часы, принадлежавшие одному молодому человеку, жившему в маленьком городке, где жили и они. В тот же день он отвез ее в полуразрушенный замок посреди лесов Сезии. Как и Нелло делла Пьетра, он не произнес больше ни слова. Когда она обращалась к нему с мольбами, он холодно, молча показывал ей английские часы, которые всегда носил с собой. Так они прожили вдвоем почти три года. Наконец она умерла от отчаяния в расцвете лет. Муж ее пытался заколоть владельца часов; когда ему не удалось это, он уехал в Геную, сел на корабль и пропал без вести. Земли его были разделены между разными лицами.

Если вы любезно ответите на дерзость, сказанную вам женщиной, которая обладает женской гордостью,- а это очень просто, когда есть привычка к военной жизни,- вы раздражите ее гордую душу; она примет вас за труса и очень быстро дойдет до оскорблений. Такие надменные натуры охотно уступают мужчинам, которые проявляют на их глазах нетерпимость к другим мужчинам. Это, по-моему, единственный выход, и часто приходится ссориться со своим ближним, чтобы избежать ссоры с возлюбленной.

К мисс Корнель, знаменитой лондонской актрисе, неожиданно зашел однажды богатый полковник, который был ей полезен. Она как раз принимала ничтожного любовника, который был ей только приятен. "Господин такой-то,- сказала она полковнику, сильно волнуясь,- пришел посмотреть на пони, которого я хочу продать". "Я явился сюда совсем для других целей",- гордо возразил этот случайный любовник, уже начинавший надоедать ей; после этого ответа она снова бешено влюбилась в него*. Подобные женщины симпатизируют гордости своих любовников и не изощряют на них собственную склонность к гордости.

* (Я возвращаюсь всегда от мисс Корнель полный восхищения и глубоких мыслей о страстях, открывшихся мне в обнаженном виде. Ее повелительный тон с прислугой свидетельствует не о деспотизме, а о том, что она быстро и ясно видит все, что нужно сделать.

Разгневавшись на меня в начале вечера, она к концу его совершенно забывает об этом. Она рассказывает мне все особенности своей страсти к Мортимеру: "Я предпочитаю видеться с ним в обществе, чем наедине". Самая гениальная женщина не могла бы поступать умнее Происходит это оттого, что она дерзает быть совершенно естественной, и никакие теории не стесняют ее. "Мне доставляет больше счастья быть актрисой, чем женой пэра". Великая душа, дружбу которой я должен сохранить для своего назидания.)

Характер герцога де Лозена (1660 год)* должен очаровывать таких женщин, а может быть, и всех незаурядных женщин вообще, если только они с первого же раза простят ему недостаток изящества; более возвышенное достоинство ускользает от них; спокойствие взгляда, которое охватывает все и которого не трогают мелочи, принимается ими за холодность. Разве придворные дамы в Сен-Клу не утверждали, что у Наполеона был сухой и прозаический характер**? Великий человек подобен орлу: чем выше он взлетел, тем меньше доступен взору; за свое величие он наказан душевным одиночеством.

* (Надменность и мужество в мелочах, но вместе с тем и страстное внимание к мелочам; горячность холерического темперамента, его поведение с г-жой Монако (Сен-Симон, т. V, стр. 383); его приключение под кроватью г-жи Монтеспан, с которой в это время был король. Если бы не внимание к мелочам, такой характер был бы для женщин незаметен.)

** (When Minna Toil heard a tale of woe or of romance, it was then her blood rushed to her cheeks, and shewed plainly, how warm it beat, notwithstanding the generally serious composed and retiring disposition which her countenance and demeanour seemed to exhibit. The Pirate, v. 1 p. 33***.

Люди пошлые находят бесчувственными души, подобные Минне Тойл, которые не считают обстоятельства будничной жизни достойными их внимания.)

*** ("Когда Минна Тойл слушала какую-нибудь печальную или фантастическую повесть, кровь приливала ей к щекам, и было ясно, как жарко билось ее сердце, несмотря на обычно серьезное и сдержанное расположение духа, о котором, казалось, говорило ее лицо и есе поведение". "Пират",**** I, 33.)

**** ("Пират-" - роман Вальтера Скотта.)

Женская гордость порождает то, что женщины называют недостатком деликатности. Мне кажется, это довольно похоже на то, что короли называют оскорблением величества,- преступление тем более опасное, что его можно совершить, не подозревая об этом. Нежнейшего любовника можно обвинить в недостатке деликатности, если он не очень умен или, что печальнее, если он дерзает отдаться величайшему очарованию любви, счастью быть совершенно естественным с любимой женщиной и не слушает того, что ему говорят.

Всего этого благородное сердце не подозревает, и, чтобы поверить этому, надо это испытать, так как, общаясь с друзьями-мужчинами, мы усвоили привычку действовать справедливо и откровенно.

Необходимо помнить, что мы имеем дело с существами, которые, хотя бы и без оснований, могут считать себя низшими по силе характера, или, лучше сказать, могут думать, что их считают низшими.

Разве истинная гордость женщины не должна была бы измеряться силою внушенного ею чувства? Одну из фрейлин супруги Франциска I поддразнивали легкомыслием ее любовника, говоря, что он вовсе не любит ее. Некоторое время спустя этот любовник заболел, после чего вновь появился при дворе немым. Однажды через два года, услышав, что окружающие удивляются тому, что она еще любит его, она сказала ему: "Говорите". И он заговорил.

предыдущая главасодержаниеследующая глава





© HENRI-BEYLE.RU, 2013-2021
При копировании материалов просим ставить активную ссылку на страницу источник:
http://henri-beyle.ru/ 'Henri-Beyle.ru: Стендаль (Мари-Анри Бейль)'

Рейтинг@Mail.ru
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь