53. Сестре Полине

Мой милый друг.

Первые годы выдающегося человека похожи на уродливый куст. Отовсюду торчат только колючки и неприятные на вид и угрожающие ветки. Ничего милого, никакой прелести в том возрасте, когда люди посредственные, напротив, кажутся наделенными этими приятными качествами, так сказать, независимо от своей воли и только в силу собственной натуры. Со временем противный куст падает на землю, и мы видим величественное дерево, которое потом принесет восхитительные цветы.

Я был противным кустом в 1801 году, когда я с крайней добротой был принят г-жой Бороне^*, миланкой, женой одного купца. Ее две дочери были украшением ее дома. Обе эти дочери теперь замужем, добрая их мать тоже еще жива; в этом обществе наслаждаешься совершенной непринужденностью и умом, намного превосходящим все, что я встречал в своих путешествиях.

^* (Г-жа Бороне - мать Анджелы Пьетрагруа.)

К тому же меня там любят вот уже двенадцать лет. Я решил, что должен поехать туда и там либо закончить жизнь, либо излечиться, если, судя по всей видимости, сила и молодость преодолеют расстройство, произведенное во мне крайним утомлением.

Я поселился в Милане в хорошей гостинице, где я щедро платил всем слугам, я позвал лучшего врача города и подготовился с твердостью сопротивляться смерти. Счастье снова увидеть нежно любимых друзей оказалось сильнее всех лекарств. Теперь я вне всякой опасности. Даже лихорадка, и та мне нипочем. Она прекратится у меня только после жарких дней будущего лета, но из-за нее нервы у меня останутся крайне раздраженными. И, наконец, я обязан своим здоровьем такому средству: когда у меня жар, я забиваюсь в угол гостиной и слушаю, как мне играют. Со мной не разговаривают, и скоро наслаждение берет верх над болезнью, я встаю и присоединяюсь к остальным.

Возможно, что во Францию приедет г-н Антонио Пьетрагруа^*, юноша пятнадцати лет и сержант по званию. Это сын одной из двух сестер. Если он когда-нибудь тебе напишет, сделай все на свете, чтобы доставить ему какое-нибудь удовольствие во Франции. Это мне будет в тысячу раз приятнее, чем все, что ты могла бы сделать для меня. Твоя услуга может состоять в том, что ты препроводишь ему двести или триста франков и устроишь так, чтобы он был принят в двух или трех кружках лионского общества.

^* (Антонио Пьетрагруа (род. в 1795 году) - сын Анджелы Пьетрагруа.)

Если он поедет в Гренобль, я рекомендую его Феликсу; во все прочие места я буду давать ему рекомендации из Парижа. Сохрани мое письмо и, если придется, не забудь принять г-на Антонио Пьетрагруа, как моего сына.

Я очень доволен Венецией, но из-за своей слабости хочу домой, то есть в Милан. Конечно, придется вернуться во Францию в конце ноября; если это не слишком нарушит твои планы, выезжай мне навстречу в Шамбери или в Женеву.

Г. Симонетта.