Книга вторая

Глава XL

Все виды любви, все виды воображения принимают у людей окраску одного из шести темпераментов:

сангвиник, или француз, или г-н де Франкель ("Мемуары" г-жи д'Эпине);

холерик, или испанец, или Лозен (Пегильен в "Мемуарах" Сен-Симона);

меланхолик, или немец, или Дон-Карлос Шиллера;

флегматик, или голландец;

нервный, или Вольтер;

атлетик, или Милон Кротонский^*.

^* (См, Кабанис, Влияние физической среды и т. д.)

Если влияние темперамента проявляется в честолюбии, скупости, дружбе, и т. д., и т. д., то как же не проявиться ему еще сильнее в любви, в которой неизбежно присутствует физическое начало?

Предположим, что все виды любви сводятся к четырем типам, которые мы установили:

любовь-страсть, или Жюли д'Этанж^*;

любовь-влечение, или галантность;

любовь физическая;

любовь-тщеславие (герцогиня никогда не бывает старше тридцати лет в глазах буржуа).

^* (Жюли д'Этанж - героиня романа Руссо "Новая Элоиза".)

Надо проследить эти четыре типа любви на шести разновидностях, зависящих от склада, который эти шесть темпераментов придают воображению.

Тиберий лишен был безумного воображения Генриха VIII.

Проследим затем все получившиеся таким путем комбинации на различных душевных складах, зависящих от образа правления и от национального характера:

1. Азиатский деспотизм, какой мы видим в Константинополе;

2. Абсолютная монархия в стиле Людовика XIV;

3. Аристократия, замаскированная хартией, или управление нацией в интересах богачей, как в Англии, в строгом согласии с правилами библейской морали;

4. Федеративная республика, или правительство в интересах всех, как в Соединенных Штатах Америки;

5. Конституционная монархия, или...;

6. Государство в состоянии революции, как, например, Испания, Португалия, Франция. Такое состояние страны, сообщающее всем сильные страсти, делает нравы естественными, разрушает всяческие нелепости, условные добродетели, глупые приличия^*, делает молодежь серьезною и заставляет ее презирать любовь-тщеславие и пренебрегать галантностью.

^* (Башмаки без пряжек у министра, Ролана^**: "Ах, сударь, все погибло!" - замечает Дюмурье. Во время заседания в королевском присутствии председатель собрания кладет ногу на ногу.)

^** (Башмаки без пряжег у министра Ролана...- Анекдот о Ролане, который в первый раз явился ко двору небрежно одетым, взят из "Мемуаров" его жены, г-жи Ролан.)

Это состояние может длиться долго и определить душевный склад целого поколения. Во Франции оно началось в 1788 году, чтобы кончиться бог весть когда.

Рассмотрев любовь со всех этих общих точек зрения, надо принять затем во внимание разницу возрастов и, наконец, заняться индивидуальными особенностями.

Например, можно сказать: "В Дрездене, у графа Вольфштейна, я обнаружил любовь-тщеславие, темперамент меланхолический, привычки монархические, возраст тридцати лет и... следующие индивидуальные особенности".

Такой способ рассмотрения вещей сокращает труд и охлаждает голову того, кто берется судить о любви,- вещь важная и очень трудная.

Подобно тому как в физиологии человек почти ничего не может узнать о себе без помощи сравнительной анатомии, так в области страстей тщеславие и многие другие причины, возбуждающие иллюзии, делают то, что мы можем понять происходящее в нас, лишь наблюдая чужие слабости. Если предлагаемый опыт окажется полезным, то лишь при условии, что он привлечет умы к сопоставлениям именно такого рода. Чтобы побудить к этому, я постараюсь наметить здесь несколько общих соображений относительно характера любви у различных наций.

Прошу прощения за то, что возвращаюсь так часто к Италии; при нынешнем состоянии нравов в Европе это единственная страна, где произрастает на свободе растение, описываемое мною. Во Франции- тщеславие, в Германии - мнимая и сумасбродная философия, способная уморить со смеху, в Англии - гордость, застенчивая, болезненная и злопамятная угнетают и душат любовь или придают ей уродливое направление^*.

^* (Совершенно очевидно, что трактат этот составлен из отрывков, которые писались по мере того, как Лизио Висконти наблюдал собственными глазами различные случаи во время своих путешествий. Эти случаи со всеми подробностями можно найти в его дневнике; быть может, мне бы следовало поместить их здесь, но они показались бы малоприличными. Самые старые из этих заметок помечены: Берлин, 1807, а последние сделаны за несколько дней до его смерти, в июне 1819 года. Некоторые даты нарочно изменены во избежание нескромности; но этим ограничиваются все внесенные мною изменения: я не счел себя вправе улучшать стиль. Книга эта писалась в сотне различных мест; так же следовало бы и читать ее.)