|
Глава LXXXI. Нарушение Хартии (продолжение)
Хартия - хотя лица, составлявшие ее, и не подозревали об этом - состоит из двух частей. В первой своей части она подлинная конституция, иными словами- руководство к составлению законов, закон о порядке издания законов; во второй - она является мировой сделкой между партиями, разъединяющими Францию.
10. Самая важная статья этой второй части - статья 11-я, которая гласит: "Запрещается преследовать за мнения и за голосования, имевшие место до Реставрации". Забвение прошлого предписывается как судам, так и всем гражданам*.
* ()
Поскольку речь идет о народе ребячливом и тщеславном, статья эта была одною из тех, которые имели меньше всего значения для авторитета королевской власти. Во Франции всегда презирают тех, кто в немилости, и лица, охраняемые этой статьей, выказали бы себя самыми бесстыдными льстецами. Но министры проявляли то же недомыслие, что и весь народ. Они хотели во что бы то ни стало удалить некоторых членов кассационного суда. Во дворцах монархов люди всегда стараются заранее выполнить предполагаемые намерения властителя*.
* ()
11. Для людей, не знавших заправил того времени, еще. более удивительной глупостью было исключение из Академии пятнадцати ее членов. Этот столь смехотворный переворот оказался значительным по своим последствиям. Он ошеломил народ; то была предпоследняя капля в чаше, переполненной до краев: французский народ на другой же день прогнал бы Бурбонов, если б он мог это сделать. Какое значение имело как для Бурбонов, так и для французов, состояли ли в числе членов Института следующие лица: Гюитон-Морво*, Карно, Монж**, Наполеон Бонапарт, Камбасерес, Мерлен, Редерер***, Гара, Сьейес, кардинал Мори, Люсьен Бонапарт, Лаканаль****, Грегуар, Жозеф Бонапарт и Давид*****?
* ()
** ()
*** ()
**** ()
***** ()
Невероятно во всем этом то, что устраненных удалось заменить другими лицами. Нашлись люди, которые согласились на основании ордонанса стать членами корпорации, вся сила которой основана на общественном мнении. Во времена д'Аламбера* и Дюкло** этого бы не случилось. А еще удивляются тому, что наибольшее нравственное падение в Париже наблюдается среди литераторов***.
* (
** ())
*** (
Я привел одиннадцать нарушений; "Edinburgh Review" насчитывает их, если не ошибаюсь, четырнадцать или пятнадцать.)
|