42. Графине Пьер Дарю

Сударыня, я должен поздравить Алину^* и Наполеона с чудесными морскими свинками, которых они купили и о которых говорит вся Москва. Я гораздо охотнее поздравил бы их лично, во-первых, потому, что тогда я стал бы одним из обитателей милого Бешвиля^**, а также и потому, что, возможно, когда придет мое запоздалое письмо, они будут уже оплакивать смерть этих прелестных животных. Те животные, с которыми я имею честь жить, совсем иного рода. Наши разговоры (за исключением тех, что я веду с одним человеком) самые скучные на свете; мы говорим всегда только о серьезных вещах, и к этим серьезным вещам примешивают огромную дозу важности и тратят целый долгий час на то, чтобы объяснить такие вещи, о которых можно сказать в десять минут. За исключением этого все идет очень хорошо; мы не видели женщин после хозяек почтовых станций в Польше, но зато мы теперь большие знатоки в пожарах. Наши быстрые сборы при перемене места в первые ночи пребывания в Москве были, право, забавны, но такими вещами, сударыня, вас не удивишь, вам об этом так хорошо рассказывали, что вы знаете их лучше, чем мы. Вам известно, что в Москве было четыреста или пятьсот дворцов, убранных с очаровательной роскошью, неведомой в Париже, и которую можно видеть только в счастливой Италии. Объясняется это очень просто. Правительство было деспотическим; здесь жили восемьсот или тысяча человек с годовым доходом от пятисот тысяч до полутора миллионов ливров. Что делать с такими деньгами? Ехать ко двору? Там какой-нибудь гвардейский сержант, любимец императора, мог унизить их и, более того, сослать в Сибирь, чтобы завладеть великолепными упряжками этих людей. Этим несчастным оставалось только доставлять себе наслаждения, и, судя по их домам, в которых нам пришлось пожить в течение полутора суток, они, кажется, очень хорошо использовали эту свою последнюю возможность. Они должны быть в известной степени благодарны сладострастию. Одна Екатерина создала четырнадцать из этих вельмож, а граф Салтыков, у которого живет маршал, самый настоящий кузен императора Александра, тоже, в сущности, Салтыкова. Мы привезли на смену этим любезным людям самое страшное варварство. Вы не узнали бы, сударыня, самых приятных из своих знакомых. Помните ли вы красавца Аполлона, нынче зимой вы танцевали в следующей за ним паре? Я был почти свидетелем самого низкого и недостойного поступка: этот Аполлон расхаживал между двумя женщинами в слезах и тремя девочками, старшей из которых было семь лет. Когда же я буду в Вене, в салоне герцогини Луизы, вдали от всех этих варваров и всех этих наводящих скуку людей! И вот, чтобы достичь этого счастливого состояния, я уезжаю завтра в Смоленск, где я начальник заготовок резервного провианта. Пусть бы бог поскорее услышал мои молитвы и привел меня снова на улицу Нёв-де-Люксамбур, где я буду только в трех с половиной часах пути от Бешвиля. Все ли вы еще там, сударыня, в этом милом Бешвиле? Мне кажется, вы собирались покинуть его только в крайнем случае. Вы ели там виноград, и мы тоже. Сегодня вечером генерал Ван-Дедем, человек очень обязательный, прислал г-ну Дарю жалкую маленькую виноградную лозу в горшочке. Правда, на ней были три кисточки винограда, два листика и пять или шесть почек. Это была эмблема бедности. Г-н Дарю, со своей обычной любезностью, захотел, чтобы мы все поели его; эти бедные виноградинки имели вкус уксуса; нельзя себе представить ничего более грустного; я пустился в путешествие в поисках развлечений, я их не нашел и все время думаю о Франции.

^* (Алина, 7 лет, и Наполеон, 5 лет,-дети Пьера Дарю.)

^** (Замок Бешвиль был летней резиденцией семьи Дарю.)

Не будете ли вы так добры, сударыня, передать мой поклон князю^*, который, вероятно, уже вернулся из Боса. Я думаю, что г-жа Нардо^** с вами, и прошу ее принять мой смиренный привет. Не могу придумать третьей формулы для м-ль де Камлен и м-ль Полины^*** и просто прошу их соблаговолить вспоминать иногда о бедном изгнаннике, в преданности которого, надеюсь, сударыня, вы уверены.

^* (Князь - главный казначей Лебрён де Плэзанс, имение которого было по соседству с имением Дарю.)

^** (Г-жа Нардо (1753-1828) - мать Александрины Дарю.)

^*** (М-ль Полина - старшая дочь Пьера Дарю (9 лет).)

Ничего нового, сударыня, кроме того, что все получили ордена, например, Сильвен, которого вы знаете, и г-н де Сен-Дидье - голубой крест*,- о нем вы еще, может быть, не слыхали. Генерал Дюма осыпает милостями своих подчиненных.

*Голубой крест-орден Объединения, основанный Наполеоном в 1811 году в память о присоединении Голландии к Франции.