Историко-литературная справка

Стендаль стал писать письма лишь в семнадцатилетнем возрасте, так как до 1800 года он никогда не оставлял семьи и Гренобля (во время кратковременной поездки в Эшель ему не было и девяти лет). Поэтому мы лишены каких-либо прямых документов, характеризующих его настроения и идеи той поры, о которой рассказывается в "Жизни Анри Брюлара". Переписка Стендаля начинается со времени его приезда в Париж. Первые его письма адресованы сестре Полине, впоследствии г-же Перье-Лагранж.

Семнадцатилетнему Анри Бейлю казалось, что он должен руководить воспитанием сестры, которая была моложе его на целых три года. Он пишет ей длиннейшие письма, в которых сказывается желание приобщить девушку-подростка ко всем знаниям и ко всему житейскому опыту, которые он усвоил в "новом Вавилоне" - Париже. Естественно, что письма становятся особенно частыми во время его учения в Париже, от 1802 до 1805 года. Стендаль занимается литературой, затем увлекается философией, рассматривая ее как руководство к практической жизни. Кондильяк, Гельвеций, Дестют де Траси, Мэн де Биран с его первой работой, написанной в духе сенсуализма, Верньо, Ланселен - все эти философы, следующие классической французской традиции XVIII века, были ему дороги тем, что учили трезво смотреть на жизнь, разбираться в собственных заблуждениях и открывать полезные истины строгой логикой своих рассуждений. Чтобы быть счастливым, по мнению Стендаля, нужно знать "идеологию", науку о происхождении и познавательной ценности идей, и он излагает Полине философские теории Дестюта де Траси в бесконечных письмах, которые советует ей перечитывать, пока она не постигнет всей изложенной в них премудрости. Сестра - это поверенная его философских размышлений, а письма к ней являются одновременно и сердечными излияниями и конспектом прочитанного.

Стендаль пишет Полине и о своей первой любви, о юной парижской актрисе Мелани Гильбер, делает сестру посредником между ним и его родными, рассказывает ей о своих путешествиях и служебных делах.

Но вскоре круг его корреспондентов расширяется. Это его парижские и гренобльские друзья. Иногда он делится с ними размышлениями о пережитом, или рассказывает им парижские сплетни, или передает слухи, циркулирующие в армии. Несколько писем, написанных из России, особенно интересны. Эти впечатления участника похода, умного, иронического, не склонного принимать всерьез наполеоновские военные бюллетени, ничуть не уважающего расшитые мундиры, представляют собой редкий исторический документ, повествующий о "московской кампании", как называли ее французы, и о войне вообще. Из этих писем, в частности, явствует, что командование "Великой армии" объясняло отступление из Москвы как наступление на Петербург. Затем идут деловые письма. Живя в Милане, Стендаль печатает книги в Париже, и друзья читают и критикуют его рукописи, ведут переговоры с издателями и хлопочут о рецензиях.

До нас дошло несколько писем, адресованных Метильде Висконтини, в замужестве Дембовской. Стендаль умоляет предмет своей безнадежной страсти разрешить ему посетить ее, просит простить за бестактности, совершить которые заставила его любовь, объясняет свое поведение. Эти письма, трогательные своей наивностью, столь непосредственные и понятные всякому, являются образцом психологического анализа, предвещающего лучшие страницы его романов.

В совсем другом духе письма, которые Стендаль адресовал министрам из Чивита-Веккьи, где провел долгие годы в качестве французского консула. Он считал своим долгом, минуя инстанции, сообщать министерству о положении дел в Риме, о настроениях общества, о замыслах римского правительства. Он характеризует влиятельных кардиналов и деятелей папской курии и делает это с неподражаемой точностью и восхитительной иронией. Перед взором читателя встает единственное в своем роде правительство, самое абсолютное и самое беспомощное из всех, возглавляемое человеком, который может лишить своего провинившегося подданного не только жизни, но и вечного блаженства, который окружен племянниками, невеждами, интриганами, фанатиками и полон бесконечного пиэтета к традиции и ненависти ко всякой новизне. Письма эти являются словно художественными миниатюрами, иллюстрирующими политическую жизнь курии в ранний период итальянского Рисорджименто.

Стендаль не любил говорить с друзьями о своих художественных замыслах, хотя охотно выслушивал их критические замечания о законченных произведениях. Тем более ценны письма, в которых он говорит о своем творческом методе, отвечает на упреки, которыми его осыпали за "Красное и черное", или критикует чужие произведения. Письмо к г-же Готье, например, при всей своей краткости представляет исключительный интерес, так как с замечательной яркостью характеризует литературно-эстетические позиции Стендаля.

Столь же интересно письмо к Бальзаку.

Нам неизвестна судьба этого письма. В архивах Стендаля были найдены три черновых наброска. Составил ли Стендаль его окончательный текст? Было ли оно отправлено Бальзаку? Можно предполагать, что Стендаль выразил благодарность своему рецензенту только устно, приехав в Париж в 1841 году. На это письмо, дважды переведенное на русский язык, часто ссылались и французские и советские критики. Между тем цитировали

обычно лишь один вариант письма, вернее, текст, произвольно составленный Роменом Коломбом из черновых набросков. Мы сочли возможным привести все три варианта. Творческая история этого письма представляет немалый литературный интерес. Она свидетельствует о желании Стендаля как можно точнее выразить свою мысль и подобрать максимально убедительные формулы. Так, знаменитые слова о том, что, перед тем как писать очередную главу "Пармского монастыря", Стендаль читал "Гражданский кодекс", возникли не в первом наброске и, следовательно, свидетельствуют не о творческом процессе у Стендаля, а о его стилистической установке и искусстве выбирать максимально острые формулы для выражения своих идей.

Общее количество известных нам писем Стендаля достигает полутора тысяч. В нашем издании напечатаны лишь сто двадцать девять. Не включены письма административного характера, записки, не имеющие никакого значения, некоторые письма к сестре, не заключающие ничего нового по сравнению с тем, что изложено в других письмах, и т. д. В настоящем издании собраны только те письма, которые могут представлять для нашего читателя исторический, биографический или литературный интерес.

Письма Стендаля были опубликованы впервые Роменом Коломбом в двух небольших томах в 1855 году. Чтобы сохранить для потомства некоторые черновые наброски Стендаля, которые нельзя было в то время напечатать в других томах собрания его сочинений, Р. Коломб напечатал и их также в форме писем, присоединив к каждому такому фрагменту небольшую "шапку" собственного сочинения и адресовав их к самому себе или к какому-либо другому, более или менее реальному лицу, обозначенному инициалами. Некоторые статьи Стендаля, печатавшиеся им в английских журналах, Коломб напечатал в форме писем к г-ну Стричу, который действительно был редактором английского журнала. Эти два тома были перепечатаны в издании писем Стендаля, подготовленном А. Попом и Шерами в трех томах, включивших множество других новонайденных писем. Наконец, в 1933-1934 годы письма Стендаля были напечатаны в десятитомном издании, подготовленном А. Мартино, фирмой "Le Divan". В эти десять томов вошли все известные до того времени письма Стендаля. С этого издания и сделан настоящий перевод.

Некоторые, очень немногие письма Стендаля уже были переведены на русский язык и напечатаны в советских периодических изданиях. Для настоящего издания все письма переведены заново. Большинство их публикуется на русском языке впервые.

Так же, как в своих воспоминаниях и дневниках, Стендаль из боязни цензуры или постороннего взора называл своих друзей, свои произведения, исторических лиц или города условными именами, обозначениями или инициалами. В переводе восстановлены подлинные имена и названия, когда идентификация не подлежала никакому сомнению. Были также исправлены неточности, которые, несмотря на текстологическую тщательность французского издания, вкрались в печатный текст.

Б. Реизов