5

Политическое и философское развитие Стендаля за эти четыре-пять лет шло по единому руслу, определенному общественной жизнью Франции. Политические события получали отклик в его дневниках и заставляли пересматривать то, что было недавно завоевано и еще вчера казалось несомненным. Руссо, Альфьери, Вовенарг, Гельвеций, Ланселен, Бриссо, Гоббс, Дестют де Траси, Мен де Биран, моралисты, сенсуалисты, идеологи, оптимисты и пессимисты были вехами большого, быстро пройденного пути. Взгляды на этих учителей менялись, каждый из них в сознании Стендаля получал различное истолкование и функционировал по-иному, в зависимости от идеологических надобностей данного момента. Они вступали друг с другом в неожиданные контакты, враждебные или дружественные, расходились и вновь сближались, и всякий раз толкали Стендаля в нужном ему направлении.

Бонапарт-консул импонировал Стендалю как спаситель государства от внешнего врага и внутренней смуты. Но вот Бонапарт превращается в Наполеона, и новое качество, в каком предстал он в 1804 г., совершенно изменило всю систему идей Стендаля. Утверждение Империи было утверждением деспотии и показало безнадежность борьбы. Это вызвало спор между пессимизмом и битимйзмом, добродетелью и счастьем. Сиор шел с перемеиным успехом и закончился если не компромиссом, то неустойчивым согласием, нарушавшимся с каждой новой политической ситуацией. Невозможность индивидуального бунта, одинокого противостояния всему обществу ставила проблему адаптации, необходимого для жизни контакта с каждой данной средой. Конечно, это вызывало рабскую покорность обстоятельствам и приспособляемость довольно низкого плана, но вместо с тем пока еще неясную идею широкой общественной солидарности. Эта идея противоречила тенденции индивидуализма, намечавшейся вместе с культом "великих людей", преимущественно поэтов и художников, но также и теории героического действия, связанной в это время с именем Альфьери.

Анализ собственной личности и человека вообще, необходимый для ориентации в среде, для счастья и творчества, приводил к открытиям, волновавшим эту бурно живущую душу. Переходя от Гельвеция к Гоббсу, Стендаль отказывался от прямолинейного гедонизма, ограничивавшего человеческие стремления и радости физическим наслаждением, и приучался рассматривать сознание как продукт общественной жизни, а счастье - как проблему общественной психологии. Вместе со своей эпохой Стендаль двигался от первоначального "пассивного" сенсуализма Кондильяка к теории активности сознания у Дестюта де Траси и затем к теории внимания и воли у Мена де Бирана. Рассматривая психику как совершающийся по законам логики процесс мышления, Стендаль обнаруживал в психике подсознательные процессы, которые интересовали его как психолога и художника и толкали на новые исследования. Оставаясь на позициях "идеологии", он расширял свой психологический кругозор и вместе с тем открывал для себя путь к философии истории и к эстетике.

Те же закономерности, которые определяли политическое и "философское развитие Стендаля, оказывали действие и на эволюцию его эстетической мысли. Проследить эту связь нетрудно, так как все литературные вопросы Стендаль решал в свете общих ;задач, стоявших перед ним и перед его эпохой.