"Генрих III и его двор"

Париж, 1 апреля 1829 г.

Самая привлекательная из появившихся здесь драматических новинок - "Генрих III и его двор"^* г-на Александра Дюма. Пьеса эта, написанная в стиле "Ричарда II" Шекспира, изображает двор слабохарактерного короля. В ней, конечно, есть большие недостатки; тем не менее она захватывающе интересна, и представление ее можно считать самым замечательным событием этой зимы. Французская публика не сочувствует несчастьям Агамемнона и Ифигении; подобные герои и героини слишком чужды нам, а, кроме того, мы знаем, что портреты, с них написанные, вовсе на них не похожи.

^* ("Генрих III и его двор" - драма в пяти действиях, в прозе, была представлена на сцене французского театра 11 февраля 1829 года.)

Автор "Генриха III" изображает высшее общество Парижа таким, каким оно было около 1580 года. М-ль Марс играет роль герцогини де Гюиз, страшный муж которой, совсем как герцог Орлеанский во время Революции, хотел вступить на трон, но в решительный момент ему не хватило смелости, чтобы захватить верховную власть.

В первой сцене новой пьесы изображены придворные Генриха III, фехтующие и стреляющие из аркебуз. Между Сен-Мегреном, фаворитом короля, и герцогом де Гюизом разгорается спор. Герцог выходит из себя, и назначается дуэль. В глубине души Генрих III надеется, что его фаворит убьет герцога де. Гюиза, который хочет лишить его трона, но мать короля, Екатерина Медичи, хочет вырвать своего сына из-под влияния и Сен-Мегрена и герцога де Гюиза. "Один,- говорит она,- сделает из него монаха, а другой - короля". Честолюбивая королева хочет, чтобы сын не был ни тем, ни другим и чтобы она могла править от его имени. В одной сцене, строго соответствующей исторической истине, она появляется у мага Руджери. Башня, куда Екатерина ходила наблюдать звезды, до сих пор существует в Париже, и от этого еще больше возрастает интерес упомянутой сцены. Екатерина дает снотворное средство герцогине де Гюиз и ведет ее в дом Руджери. Она находится там в то время, когда Сен-Мегрен приходит к астрологу и просит, чтобы тот предсказал ему будущее. "Вы влюблены в молодую женщину, которой вы не открыли своей страсти,- говорит ему Руджери.- Взгляните на эту волшебную картину, и вы увидите любимую женщину". В это мгновение раскрывается одно из стенных панно, и Сен-Мегрен видит герцогиню де Гюиз, погруженную в глубокий сон. Он будит ее и разговаривает с нею, но испуганная герцогиня убегает. Герцог де Гюиз замечает Сен-Мегрена в то время, как тот выходит из дома астролога, и тягостные сомнения овладевают им. К тому же он нашел на земле платок, свой подарок жене; поэтому он не сомневается, что она назначила здесь свидание Сен-Мегрену. В следующем действии есть сцена, обеспечившая пьесе успех. Герцог де Гюиз, встретившись с женой, обвиняет ее в неверности и требует, чтобы она написала своему любовнику письмо, назначая ему свидание, или же выпила приготовленный им яд. Это свидание, конечно,- ловушка, приготовленная для Сен-Мегрена; поэтому герцогиня, не колеблясь, подносит кубок к своим губам.

Тогда герцог хватает ее за руку и, гневно сжав ее своей железной перчаткой, приказывает ей писать^*. Момент этот изумителен благодаря игре м-ль Марс. Упорство герцогини побеждено физической болью, и она подписывает роковую записку. Этот эпизод является подражанием Вальтеру Скотту. В назначенное время Сен-Мегрен приходит на свидание. Разговаривая с герцогиней, он видит под окнами покоев солдат, посланных, чтобы убить его. Другая шайка убийц наполняет переднюю. Герцогиня молит его бежать, и он выпрыгивает в окно. Через мгновение слышны крики нападающих. Герцог Гюиз входит и бросается к окну. Солдаты говорят ему, что Сен-Мегрен носит на себе реликвии, делающие его неуязвимым. "Задушите его этим платком!" - кричит герцог, бросая солдатам платок своей жены, который он нашел у Руджери. Убийцы вскоре сообщают, что их жертва испустила дух, и герцогиня падает в обморок.

^* (Сцена, в которой герцог де Гюиз, сжимая руку герцогини своей железной перчаткой, заставляет ее подписать письмо, заимствована из романа Вальтера Скотта "Аббат". Эта сцена еще в 1828 году послужила сюжетом для барельефа французского скульптора м-ль Фово (Салон 1828 года).

В похвалах, которыми Стендаль осыпает м-ль Марс, заключается ирония. В действительности, отдавая должное ее мастерству, он упрекает ее за то, что она не смогла воссоздать нравы XVI века и воспроизвести "исторический колорит". И в этой романтической пьесе м-ль Марс осталась представительницей старой классической традиции, модернизировавшей героев вопреки их историческим именам.)

Невозможно представить себе, с какой выразительностью играет м-ль Марс роль герцогини. Она совершенно такова, какою была бы современная элегантная женщина в подобных обстоятельствах. Лучшие трагедии Расина и Вольтера показались бы холодными в сравнении с такой пьесой, как "Генрих III"; но если бы Расин и Вольтер жили в наше время и воспользовались свободой, которую дает подражание Шекспиру, то они, разумеется, создали бы пьесы, бесконечно превосходящие пьесу г-на Дюма.

Одна газета под названием "Etoile" напечатала недавно некоторые анекдоты о царствовании Генриха III и привела несколько случаев, когда мужья принуждали, как герцог де Гюиз, своих жен быть орудием их мщения. Г-жа де Монсоро и после нее г-жа де Ламет, обманутые такими же хитростями, стали причиной смерти своих возлюбленных. Что касается герцога де Гюиза, он не был таким уж варваром, каким его изображает новая пьеса. Наоборот, его упрекали в том, что он закрывал глаза на многочисленные интрижки своей жены. Однажды он вошел в ее покои с лакеем, несшим кубок и кинжал. "Вы опозорили меня,- сказал он.- Выбирайте между железом и ядом". После тщетных попыток смягчить его герцогиня избрала яд и выпила то, что было в кубке. Готовясь к близкой смерти, она удалилась в свою часовню и стала на колени для молитвы. Через час герцог навестил ее. "Вы видите, яд еще не произвел своего действия,- сказала ему жена,- но вы, конечно, пришли для того, чтобы убить меня более быстрым способом". "Нет, сударыня,- ответил герцог.- Я пришел сказать вам, что в выпитом вами напитке не было никакого яда". Это было его единственное мщение.