Глава XXIV. Падение Наполеона. Бертье. Граф Дарю

Две причины привели императора к гибели;

во-первых, предпочтение, которое он со времени коронования стал отдавать людям посредственным;

во-вторых, сочетание обязанностей императора с обязанностями главнокомандующего. В канун битвы 18 июня 1813 года под Лейпцигом он потратил весь вечер на выполнение обязанностей императора; он занимался тем, что диктовал приказы по делам, касавшимся Испании, вместо того чтобы разработать план отступления, которое на другой день не удалось из-за отсутствия порядка. Бертье, по обыкновению, ничего не предусмотрел, ничего не решился взять на себя. Например, командование на мосту через Эльстер следовало поручить кому-нибудь из ординарцев императора, который определил бы, когда мост нужно взорвать.

Под Лейпцигом армия в сто пятьдесят тысяч человек была разгромлена армией в триста тысяч; тут уже всякое искусство и умение маневрировать были ни при чем.

Стопятидесятитысячная армия состояла из молодых солдат, изнуренных усталостью; ими командовали утомленные, измученные генералы, которые, в свою очередь, выполняли приказания гениального человека, больше занятого мыслью о своей империи, чем о своем войске.

Главнокомандующий неприятельскими войсками, человек весьма приятный в светском обществе, во главе армии был бездарен. К тому же его сильно стесняло присутствие двух монархов: под давлением своих придворных они то и дело пытались исправлять совершаемые им ошибки. Полная бездарность милейшего князя Шварценберга и порожденный ею беспорядок дают основание думать, что если бы неприятелю пришлось иметь дело с полководцем Итальянской армии, поглощенным своей задачей, французское войско было бы спасено. Но для этого еще был нужен энергичный начальник главного штаба, способный проявить некоторую изобретательность и готовый в случае необходимости взять на себя хотя бы меры второстепенного значения,- словом, прямая противоположность Бертье. Встречаясь с Бертье в этот период, мы видели в нем человека совершенно выдохшегося. Так же, как и его повелитель, он был всецело поглощен заботами, связанными с новым для него титулом; из боязни умалить его блеск он избегал в своих письмах чрезмерно вежливых оборотов. Этот вельможа успел настолько израсходовать свои силы и был так утомлен, что, когда к нему приходили за распоряжениями, часто оказывалось, что он сидит, развалясь в кресле и положив ноги на стол; он ни слова не отвечал, а только насвистывал; единственным движением этой души, совершенно бездеятельной, была ярко выраженная неприязнь к тем генералам, что проявляли энергию и силу воли - свойства, с каждым днем все реже встречавшиеся в армии. Требуется ли пояснять, что мы не говорим о храбрости? Храбры были все, и хорошо известно, что те военачальники, которые не выказывают на поле битвы никакой энергии и настолько боятся уронить свою репутацию, что не решаются двинуть в наступление хотя бы один батальон, думают большой личной отвагой возместить то, чего им недостает.

Если император любил окружать себя камергерами, изящные манеры которых свидетельствовали об их принадлежности к Сен-Жерменскому предместью, то князь Бертье оказывал явное предпочтение молодым офицерам, одевавшимся с изысканным щегольством и знавшим в совершенстве тончайшие оттенки этикета.

Можно утверждать, что князь Бертье был непосредственной причиной доброй половины бедствий французской армии, начиная с битвы при Эйлау, где по его вине один корпус (маршала Бернадота) бездействовал.

Эта усталость выдохшегося человека часто приводила к тому, что войска во время походов скапливались на одних и тех же дорогах, в одних и тех же деревнях,- а это вызывало чудовищный беспорядок, все более и более восстанавливавший против нас местных жителей, по природе очень добрых и человечных.

Если в 1805 году этот упадок был заметен только для тех, кто наблюдал события вблизи, то причина заключалась в том, что император имел счастье встретить графа Дарю, бывшего главного казначея армии Массены в Цюрихе. Этот редкий человек, изумительно точный в делах и трудолюбивый, был робок во всем, что касалось политики, и прежде всего ненавидел якобинцев, которые во время террора заключили его в тюрьму. Присвоив Дарю звание главного интенданта, Наполеон поручил ему значительную часть обязанностей начальника главного штаба. В ведении Бертье остались только передвижения войск; но и это было ему не по силам.

Граф Дарю работал непосредственно с императором; но, будучи человеком слишком искушенным, а главное, слишком занятым, чтобы пытаться вступить в борьбу с начальником главного штаба, он докладывал ему о целом ряде мер, представляя их на его рассмотрение. Часто граф Дарю отвечал на то или иное предложение словами: "Я спрошу распоряжений князя Невшательского" (как известно, это был новый титул генерала Бертье).

В ведении графа Дарю находились;

1. Продовольствие.

2. Финансы армии.

3. Управление завоеванными странами, разделенными на интендантства.

Интенданты назначались из числа аудиторов Государственного совета. Само собой понятно, что снабжение продовольствием и управление завоеванными странами находились в неизбежной и тесной связи с передвижениями войск. Граф Дарю постоянно совещался с князем, начальником главного штаба, и имел смелость говорить ему правду об истинном положении вещей, часто безотрадном.

Бедствия армии, происходившие от полного невнимания к частностям, вызывали у графа Дарю приступы гнева; он славился в армии своей резкостью. Граф Дарю - неслыханное дело в ту эпоху! - осмеливался давать отпор маршалам. Он был безукоризненно честен; поэтому император пожаловал ему семьдесят тысяч франков ренты, а на Новый год всегда делал ему подарок еще в десять тысяч франков ренты.