|
11. Луи Крозе
()
Париж, 8 июня 1804 года.
Надеюсь, что комический стиль, требующий чуть ли не хладнокровия, легче пойдет у меня. Иначе мне понадобилось бы, пожалуй, три года, чтобы создать "Двух мужчин"*. Как-то за целый день я написал 8 стихов, а за два следующих - один. Вернее, я сочинял 40 негодных, а потом вдруг в уме отливался готовый стих, который я признавал удачным. Именно так и возникла строчка
* ()
Ты презирал меня и все же был мне мил,
которую я нахожу превосходной (я говорю с тобой, как с самим собой), потому что она изображает торжество любви над тщеславием (мелочным самолюбием), что уже кое-что значит, ибо женщины, по-моему, сплошное тщеславие, по крайней мере
Двадцать последних стихов отняли у меня почти по два дня каждый. Но будет об этом.
Я написал Феликсу, чтобы он раздобыл для меня 1 200 франков взаймы. Возможно, он вручит тебе несколько векселей, которые ты мог бы передать своему соседу Парису. Надеюсь, тебя не затруднит оказать мне эту услугу. Сделать заем, полагаю, будет не так уж трудно. Думаю, что мне удастся получить не меньше 1 200 франков под залог имения моей матери, которое пойдет, быть может, за 100 тысяч франков. Ты скажешь Парису, чтобы он никому об этом не говорил. Сделай это поскорее, поговори с Фором*.
* ()
Время не терпит. Мне это нужно, чтобы завязать более прочное знакомство с м-ль Дюшенуа, которую впредь будем называть Ариадной. Устрой это поскорее, напиши Фору. Presto, presto, signori miei!*.
* ()
Я счастлив, как бог; я нашел прекрасный сюжет для комедии, и помог этому ты. Вот каким образом, 15 прериаля, перед сном, в половине двенадцатого, я перечитал твое письмо от 5-го. Ложусь, хочу почитать философа Вовенарга*, он наводит на меня скуку, и я задуваю свечу. Жара не дает уснуть. Я начинаю думать о нелепом существовании человека, пишущего стихи, метромана, в особенности, когда он хочет писать хорошие. Сколько радости, если ему удается подцепить удачную римфу! Какое уныние, когда, прокорпев целый день, он не подцепит ничего!
* ()
По-моему, почти невозможно, чтобы у такого человека была любовница, которая бы по-настоящему его любила; это меня огорчает, и я начинаю думать о людях не столь чувствительных, о Феликсе, например, наконец, об этой фразе из твоего письма: "... Я согласен с тобой, что, раздосадованный отсутствием у себя чувствительности, он старается изо всех сил восполнить этот пробел..."
Эта фраза для меня своего рода луч света, и у меня сразу же перед глазами возникает черта характера, весьма распространенная в наше время благодаря чувствительному Жан-Жаку, и которая, надо думать, присуща каждому из нас и очень смешна. Я загораюсь, и у меня рождается мысль написать "Мнимого Метромана", комедию в пяти действиях. И с тех пор чем больше я думаю об этом сюжете, тем удачнее он мне представляется. Мой герой, богатый сорокалетний парижанин из высшего общества, разыгрывает из себя горячего поклонника искусств, но на самом деле лишен какой-либо восприимчивости или понимает все не так, как надо, что еще смешнее. Естественно, что он больше ценит игру ума, нежели истинное чувство.
Этот сюжет приводит меня в восторг. С некоторых пор я только о нем и думаю. Я забросил на время "Двух мужчин". Дело в том, что я начал испытывать душевную усталость, да к тому же я решил поглубже обдумать фабулу и сделать ее еще смешнее. Мне хочется, чтобы здорово посмеялись над г-ном Шамуси, соперником Шарля, то есть моим соперником, над г-ном Дельмаром и г-жой Шамуси, напоминающей одну твою знакомую старушку, но с изысканными манерами (прячь подальше это письмо).
Теперь я все ищу, не использовал ли кто-нибудь до меня этот замечательный сюжет. Я вчера прочитал в национальной библиотеке "Мнимого ученого" Дю Вора* и "II Cavaliere di Buon Gusto"** Гольдони. Первая - глупейшая пошлятина, вторая - очаровательная пьеса, ничего общего с моим замыслом не имеющая. Я сел тебе писать в восемь часов, сейчас пробило половина одиннадцатого, и я отправляюсь в Библиотеку. Я стараюсь успокоиться, чтобы снова стать беспристрастным философом и набросать план. Одно из многих преимуществ Парижа - это то, что в любой момент я могу заглянуть в нужную мне книгу.
* ()
** ()
Вот достоинства "Мнимого Метромана". Мне надо было бы написать его в стихах, но хорошие даются с таким трудом, что я, пожалуй, напишу его в прозе. В прозе это займет каких-нибудь три месяца, да и, откровенно говоря, мне надоела неизвестность. Я выпускаю свои пьесы анонимно; если их освищут, никто ничего не узнает; если же они будут иметь успех, то я после пятнадцати представлений открою свое имя. А на деньги, которые мне принесет слава, я отправлюсь в Ренн повидать предмет моей любви*.
* ()
"Мнимый Метроман" мне даст:
1° Возможность обрушиться на ненавистных мне бездушных, лишенных чутья критиков, осмеливающихся судить выдающихся людей, критиков типа Лагарпа, Жоффруа*, Петито**, и т. д., и т. д., ибо их братия не выводится. Ты понимаешь, что я высмеиваю только самую породу их, не задевая никого лично.
* ()
** ()
2° Сочувствие наиобразованнейших людей Франции, представляющих собою основное ядро моих судей, так называемого порядочного общества, состоящего
1) из подлинных художников - Герена*, Давида**, Н. Лемерсье***, Пикара****, Коллена*****, Ланселена******, Парни*******, и т. д., и т. д.;
* ()
** ()
*** ()
**** ()
***** ()
****** ()
******* ()
2) из людей среднего ума, таких, как мой дядюшка, и т.д., и т.д., завидующих любым заслугам, но главным образом славе выдающихся писателей, уязвляющей их самолюбие. Их огромное большинство, и они-то не поленятся аплодировать пьесе, дающей пищу их единственной страсти-зависти.
|