89. Г-ну Саттону Шарпу, Лондон

(Саттон Шарп (1797-1843) - английский адвокат, друг Стендаля.)

Ваше письмо, мой дорогой друг, доставило мне огромное удовольствие. Я запоздал с ответом, но мое оправдание в том, что за десять дней я вообще не написал ни строки.

Чтобы насладиться в полной мере зрелищем этой великой революции, надо побродить по бульварам. (Кстати, начиная от улицы Шуазель и до отеля Сен-Фар, где мы прожили несколько дней по возвращении из Лондона в 1826 году, деревьев больше нет; их срубили, чтобы построить на мостовой бульвара баррикады. Да и торговцы рады были избавиться от них. Не нашли ли вы в Англии способа пересаживать деревья толщиной с человеческое бедро? Если вам встретится кто-либо, знакомый с этим секретом, получите у него точные сведения. Доставьте нам возможность восстановить наш бульвар.)

Чем больше дней проходит со времени "великой недели"^*, как говорит г-н Лафайет^**, тем сильнее она поражает нас. Такое впечатление производят огромные статуи, и Монблан кажется более величественным, если смотреть на него со стороны склонов Русса, в двадцати лье от Женевы, чем когда стоишь у его подножия.

^* (Великая революция - Июльская революция 1830 г.)

^** (Лафайет, генерал (1757-1834) - политический деятель; принимал участие в американской войне за независимость. При Реставрации был одним из вождей либералов, способствовал установлению Орлеанской династии в 1830 году; при Июльской монархии командовал национальной гвардией.)

Все, что пишут газеты в похвалу народа, - истина. 1 августа появились интриганы и начали немного, но, правда, очень немного, портить нам дело. Король великолепен; он выбрал себе двух плохих советчиков: адвоката Дюпена^*, который 27 июля, прочитав ордонансы Карла X, заявил, что он "не считает себя больше депутатом", и... Меня прервали, ничего не поделаешь, придется отправить вам этот обрывок. Завтра я вам снова напишу. Сто тысяч человек вступили в национальную гвардию Парижа. Изумительный Лафайет - надежда нашей свободы. Триста тысяч двадцатипятилетних мужчин с радостью пойдут воевать. Париж при теперешнем подъеме не сдался бы и двумстам тысячам русских. Я пишу наспех, только о главных событиях: меня ждут. Все мы чувствуем себя хорошо. К сожалению, Мериме в Мадриде, ему не пришлось видеть этого исключительного зрелища: 28 июля на сотню блузников попадался один прилично одетый человек. Последний бродяга вел себя как герой и после сражения был исполнен самого благородного великодушия.

^* (Дюпен-старший - известный французский политический деятель и адвокат. Сторонник либеральной оппозиции в эпоху Реставрации, он стал затем защитником июльского режима.)

P. S. Вскоре будет второе письмо.