118. Г-же Жюль Готье, Сен-Дени

Простите мне мое молчание, любезный друг. Если бы я захотел насиловать природу, письмо к вам было бы для меня тяжелой повинностью. За последние три месяца я не написал и двух писем. По моему мнению, светские приличия - одна из величайших глупостей, и из-за этой выдумки глупцов обязанности, налагаемые обществом, доставляют больше скуки и стеснения, чем те удовольствия, которые приносит свет. Если бы я писал вам, насилуя себя, мое письмо было бы скучным и для вас и для меня.

Поговорим теперь о печальных событиях. Сколько выдержки проявили вы у постели вашей матушки! От всей души восхищаюсь вами. Как хорошо, что вам удалось скрыть от нее, что наступает роковая минута! Чтобы так умереть, я не пожалел бы года жизни из тех, которые отпустила мне судьба. Вы оказали ей самую большую услугу, какую может оказать человек, услугу делом, а не словом. Поклонитесь от меня моему бывшему коллеге г-ну де Ла-Бержери, а также г-ну Готье и г-же... Не стану упоминать о достойнейшей кончине г-жи Летиции^*. Я об этом писал уже г-же Ташер^**. Утрата в 1815 году высокого положения не сломила ее. Это была душа, достойная Плутарха, то есть полная противоположность большинству принцесс. Парижский воздух не лишил ее способности желать, которую тщетно было бы искать на расстоянии сорока лье в окружности от Собора богоматери. Способность желать, свойственная югу, исчезает начиная с Валенса в Дофине. Вокруг Парижа люди культурны, умеренны, справедливы, порою приятны, но приятны, как хорошенькая миниатюра. Самое ненавистное, как мне кажется, для тех, кто более десяти лет прожил в Париже,- это проявление какой бы то ни было энергии. Фьески был отвратителен; это был человек из низов, но способности желать у него одного было больше, чем у ста шестидесяти осудивших его пэров. Фьески был итальянец с четырьмя диезами, ибо он был островитянин. Если мне придется с вами когда-нибудь встретиться, я расскажу вам об отравлении четырех архиепископов-преобразователей. Не так давно они были специально посланы в Сардинию с целью хоть несколько оздоровить духовенство. Я узнал об этом от священника, который находил это отравление в порядке вещей и даже справедливым. Эти господа были отравлены в Сартене. Я видел тело одного из них, перевезенное в Чивита-Веккью на сардинском военном корабле. Господин кардинал Дзурла, не лишенный некоторых знаний, очень злой, очень толстый и еще в большей степени распутный, направился в Палермо полтора года тому назад, чтобы немного поднять нравы сицилийского духовенства. Он был близким другом папы, и его без всякого стеснения отправили на тот свет при помощи сладкого пирога. Правда, к его трупу был применен новый способ бальзамирования, который, как говорят, прекрасно предохраняет от разложения. Я пошел посмотреть на него вместе с той возвышенной души графиней, о которой я пишу графине Ташер. У нее хватило мужества взять покойника за руку. Кардинал Дзурла лежал в гробу на спине в своем богатом облачении. Губы и веки были цвета ляпис-лазури; кожа на лице натянулась, и все оно имело очень жалкий вид. Моя набожная приятельница после этого в течение двух недель не могла прийти в себя. Я туда же повел мою кузину, графиню д'Орезон^***. Но когда она дошла до прекрасной церкви св. Григория на Монте Челио, у нее не хватило духу войти и посмотреть на этот ужас. Мораль из сказанного сводится к следующему: помните, что Фьески - это типичный итальянец. По мере того как вы попадаете в более высокие слои общества, вы встречаете герцогов де М..., которые сильны духом лишь с пистолетом в руке и то только потому, что имеются правила для дуэли и что не боишься показаться смешным. В 1300 году все итальянцы были подобны Фьески. Знаменитый Бенвенуто Челлини^****, который приехал в 1540 году в Париж для работы над "Дианой" в нижнем этаже Лувра (под часами, справа), был настоящим Фьески. В 1530 году Флоренция была взята^*****. С того времени в Италии энергия стала преследоваться.

^* (Летиция Бонапарт - мать Наполеона, скончалась. 2 февраля 1836 года.)

^** (Графиня Клементина де Ташер (1797-1869) - жена пэра Франции, подруга г-жи Готье.)

^*** (Графиня д'Орсзон - Камилла-Полина Дарю, младшая дочь графа Пьера Дарю.)

^**** (Бенвенуто Челлини (1500-1571) - итальянский скульптор и ювелир. Стендаль имеет в виду его барельеф, известный под названием "Нимфа Фонтенебло".)

^***** (В 1530 году Флоренция была взята.- 12 августа 1530 года Флоренция была взята войсками Карла V, императора Священной Римской империи.)

Я описал недавно "Русскую кампанию" и "Наполеоновский двор", проявив при этом меньший талант и большую откровенность, чем Руссо. Свою исповедь я оставляю одному швейцарскому другу^*, который продаст ее через десять лет после моей смерти, в 1856 году. Все фамилии мною изменены, а впрочем, кого в 1856 году будет волновать, как я отзывался о своих покойных покровителях 1812 года - главных действующих лицах тогдашней драмы? Возможно, что ни один издатель не захочет принять в 1856 году рукопись^**, в которой я избегал напыщенности, как чумы.

^* (Швейцарский друг - художник Абраам Константен.)

^** (Рукопись, о которой говорит здесь Стендаль, утрачена.)

Я просил предоставить мне отпуск в июне этого года. Я был бы очень доволен, если бы Тьер^* сохранил в памяти наши споры о Шекспире. Но, по всей вероятности, я насмешник, сам того не ведая. Ни один из моих друзей не пожалел бы шести франков, чтобы мне плеснули в лицо стакан грязной воды, когда я выхожу из дому в своем лучшем фраке. Это меня нисколько не сердит. Не стану я меняться на те десять-двадцать лет, которые мне остается прожить, если бы даже меня за это сделали офицером ордена Почетного Легиона. Я просил о своем назначении консулом в Картахену, но это тайна. Я хотел бы соприкоснуться с народом, способным действовать. Чтобы я хотел, так это обменять свою должность с окладом в десять тысяч франков на место вашего зятя в Счетной палате. Моя должность составила бы благополучие тщеславного молодого человека: он смог бы иметь шестой по значению салон в Риме и быть там шестым по рангу, а любезностью своей завоевать второе или третье место в обществе. Десятка два князей и испанских грандов стекалось бы на приемы французского консула в Риме. О преимуществах этой должности неизвестно в Париже, но для меня все это слишком обременительно. Пишите и верьте в мою неизменную преданность.

^* (Тьер, Адольф, был назначен 22 февраля 1836 года председателем Совета министров и министром иностранных дел.)