3

Этим "выдающимся" и даже "гениальным" человеком был ныне прочно забытый инженер-конструктор французского флота и член многих ученых обществ, претендовавший на универсальность эклектик П.-Ф. Ланселен^*. Он строил свою философию на основе Локка, Кондильяка и Бэкона, но широко заимствовал нужные ему мысли у многих философов XVIII в., а также у Дестюта де Траси. В первом томе своего сочинения он называл свою систему старым словом "метафизика", так как считал название "идеология" слишком узким, но во втором томе, отеле появления работы Траси, принял новый термин^**. "Метафизика" в его понимании - не что иное, как универсальный анализ, изучающий генезис всего на свете^***.

^* (О Ланселене как социальном мыслителе см.: Fernand Rude. Stendhal et la pensee sociale de son temps, 1967, pp. 37-40.)

^** (P.-F. Lancelin. Introduction a l'analyse des sciences, on de la generation, des fondements et des instruments de nos connaissances, 3 vis., 1801-1803. Цит. слова: t. I, pp. XXIII-XXIV. О нем см.: F. Picavet. Les Ideologues, 1891, pp. 424-433.)

^*** (Lance! in. Introduction..., t. I, pp. XXI-XXIII.)

Ланселен - типичный сенсуалист и материалист в духе французской философии XVIII в. Духовная деятельность человека является функцией его тела, так же как способность часов показывать время зависит от их механизма. Вслед за Гельвецием он считает себялюбие, или личный интерес, высшим и первичным законом всех живых существ, определяющим нравственную жизнь, так же как закон тяготения определяет жизнь материи^*. Он постоянно проводит эту аналогию, рассматривая ее как метод: ведь тело и душа - одно и то же, только называются они по-разному^**. Основная цель работы, представленной на конкурс во Французский институт, в том, чтобы определить роль знаков (т. е. языка) в познании и мышлении^***. Ланселен отвечает на этот вопрос в плане материалистическом: знаки не только помогают идеям, но и порождают их, следовательно, точность языка - основная задача философии.

^* (Ibid., t,. II. pp. 1, 38. Cp.: t. II, p. 290 et passim.)

^** (Ibid., t. I, p. 63.)

^*** (Ibid., p. XI.)

Книга посвящена Бонапарту и является апологией политики Первого консула: его борьбы с революцией, установленного им порядка, римского конкордата. Ланселен предупреждает об опасностях революций, во время которых люди, утратившие старые "привычки" или традиции, "пожирают друг друга"; но вскоре "победившая партия восстанавливает законы" и дарует народу счастье. Религия - счастливый обман, она утешает самый многочисленный, бедный и невежественный класс. Образованным она не нужна, однако "истинный философ должен подчинить любви к человечеству даже любовь к истине"^*.

^* (Ibid., t. II, pp. 261-268, 213-220.)

Наконец, Ланселен настойчиво проповедует гедонизм и рассматривает внешние чувства не только как средство познания, но и как "орудие самых дорогих для нас наслаждений"^*.

^* (Ibid., t. I, pp. 29-36 et sqq.)

Стендаль не обратил внимания ни на реакционный характер, который принимают здесь философские идеи XVIII в., ни на льстивый тон обращения к Первому консулу. Даже чрезвычайная пошлость гедонистических рассуждений Ланселена не помешала Стендалю, доверившись словам автора, считать его книгу великим вкладом в науку.

Он начал читать Ланселена, закончив Вовенарга, 21 апреля 1804 г., в дождливый вечер, когда нельзя было выйти из дому^*. Он был знаком с этой книгой еще летом 1803 г. и делал из нее выписки^**. Но в апреле следующего года, не удовлетворившись результатом первого чтения, он обратился к ней с более серьезными намерениями. Через две недели он излагает сестре какие-то весьма примитивные мысли Ланселена,^*** а через месяц называет его "подлинным художником"^****. Он сохраняет к нему интерес, даже познакомившись с Гоббсом^*****.

^* (Journal, t. I, р. 108. О Стендале и Ланселене см.: J. С. Alciatore. Stendhal et Lancelin. "Modern Philology", august 1942.)

^** (См.: V. del Lit to. 1) En marge des manuscrirs de Stendhal, pp. 83, 86, 93; 2) La vie intellectuelle de Stendhal, pp. 122-123.)

^*** (11 мая 1804 г.: Corrcspondance, t. I, pp. 179-180.)

^**** (8 июня 1804 г.: Correspondance, t. I, p. 194.)

^***** (Конец июля 1804 г.: Pensees, t. II, p. 169.)

В этом претенциозном, напыщенном и пошловатом сочинении Стендаля привлекала общая материалистическая, эвдемоническая и "идеологическая" тенденция. Он с радостью должен был прочесть о том, что личность состоит из пяти внешних чувств, мозга и сердца,^* что душа - это чувствующее тело,^** ведь Стендаль сам подбирал доказательства тому, что душа есть часть тела, мозг^***. "Весь материализм заключается в следующих словах: "все существующее кристаллизовано", - записал он в дневнике^****. С удовлетворением повторил он и сравнение души с часами: "Когда механизм сломан, куда девалось движение?"^*****.

^* (Lancelin. Introduction.... t. I, p. 46.)

^** (Ibid., t. II, p. 289 et sqq.)

^*** (Июль 1804 г.: Pensees, t. II, pp. 144-145.)

^**** (6 августа 1804 г.: Journal, t. I, p. 189.)

^***** (Сравнение с часами обычно во французской философии. Оно употреблялось еще Декартом. Ср.: R. Descartes. Les passions de Tame. 1-re partie, art. 6.)

"Обратить внимание, - пишет Стендаль, - что душа обладает только состояниями, а не хранящимися на складе качествами. Где радость плачущего человека? Нигде. Это было состояние"^*. Ему нравился эвдемонизм и гедонизм Ланселена, подробно описывавшего наслаждения любовью и дружбой при помощи внешних чувств, закон личного интереса, целиком заимствованный у Гельвеция, требование женского образования, которое необходимо для того, чтобы женщины могли награждать своей красотой мужчин по заслугам, а не по внешнему виду^**. Понравилось ему также стремление объяснить душевную и общественную жизнь всемирным тяготением. Эту мысль, широко распространенную в XVIII в., Стендаль считал "великим открытием" Ланселена^***.

^* (18 августа 1804 г.: Journal, t. I, p. 195.)

^** (Lancelin. Introduction..., t. II, pp. 160-161.)

^*** (26 июля 1805 г.: Correspondence, t. I, р. 373.)

Но, пожалуй, самым важным для Стендаля было требование как можно более четко и осторожно пользоваться словами. Продолжая, как все идеологи, традицию Бэкона, Ланселен утверждает, что заблуждения и несчастья человечества происходят от несоответствия слов вещам, поэтому первой задачей философов он считает создание словаря, точность которого приближалась бы к математической. Эта мысль, характерная для всех идеологов эпохи, крепко засела в голове Стендаля, и он сам, давно забывший свои детские увлечения математикой, под влиянием идеологов обращается к математическим формулам, чтобы выразить довольно простые вещи^*. Ланселен советует анализировать и проверять собственные ощущения, тренировать память и для этого вести дневник и "изучать самого себя" - требование, которое для Стендаля, уже четыре года ведшего свои подневные записи, должно было иметь некоторое значение^**.

Таким образом, на первых порах Ланселен дополнил Гельвеция точно сформулированным механическим материализмом. Однако в скором времени книга Ланселена должна была сыграть для Стендаля другую роль: не столько дополнять Гельвеция, сколько исправлять его. Вместе с тем она открывала Стендалю широкий путь к "идеологии".

^** (Lancelin. Introduction..., t. I, p. 389. Те же советы Стендаль прочел у Бриссо, Дугальда-Стгоарта и др.)

^* (Ср.: август 1804 г.: Correspondence, t. I, р. 238 et sqq.)